Неточные совпадения
Шить сама платье не
взялась, а отыскала у казначейши крепостную портниху, уговорила ее работать у них на дому, посадила в свою комнату и следила
за каждым ее стежком.
Протопоп поднял ногу на ступицу и
взялся рукою
за грядку, в это время квартальный подхватил его под локоть снизу, а чиновник потянул
за другую руку вверх… Старик гадливо вздрогнул, и голова его заходила на
шее, как у куклы на проволочной пружине.
Но горцы прежде казаков
взялись за оружие и били казаков из пистолетов и рубили их шашками. Назаров висел на
шее носившей его вокруг товарищей испуганной лошади. Под Игнатовым упала лошадь, придавив ему ногу. Двое горцев, выхватив шашки, не слезая, полосовали его по голове и рукам. Петраков бросился было к товарищу, но тут же два выстрела, один в спину, другой в бок, сожгли его, и он, как мешок, кувырнулся с лошади.
— Во-от он!.. — улыбается Любим. — Зда-аровый, шут… Оттопырь-ка пальцы, я его сичас…
за зебры… Постой, не толкай локтем… я его сичас… сичас, дай только
взяться… Далече, шут, под корягу забился, не
за что и ухватиться… Не доберешься до головы… Пузо одно только и слыхать… Убей мне на
шее комара — жжет! Я сичас… под зебры его… Заходи сбоку, пхай его, пхай! Шпыняй его пальцем!
Молоденький студент
взялся домой сбегать
за ружьем. Пришли было половые и сам хозяин трактира и стали упрашивать господ: сделать милость, не буянить. Но им объявили, что
за портрет им заплатят, а самих прогнали только что не в
шею. Ружье было принесено. Оказалось, что это был огромный старинный карабин; последовал вопрос — кому стрелять?
— Я даю тебе честное слово, что никогда не буду ни с кем об вас говорить, — прервал его Алеша. — Я теперь вспомнил, что читал в одной книжке о гномах, которые живут под землею. Пишут, что в некотором городе очень разбогател один сапожник в самое короткое время, так что никто не понимал, откуда
взялось его богатство. Наконец, как-то узнали, что он
шил сапоги и башмаки на гномов, плативших ему
за то очень дорого.
Не знает,
за что
взяться Татьяна Андревна, не придумает, что сказать, кидается из стороны в сторону, хватается то
за одно, то
за другое — вконец растерялась, бедная. Стала, наконец, у дивана, наклонилась и окропила слезами обнаженную
шею дочери.
— Ни в токарню, ни в красильню ни
за что на свете не пойду — очень уж обидно будет перед батраками, — сказал Василий Борисыч. — Да к тому же
за эти дела я и
взяться не сумею. Нет, уж лучше петлю на
шею, один, по крайней мере, конец. А уж если такая милость, дядюшка, будет мне от тебя, так похлопочи, чтобы меня при тебе он послал. У тебя на чужой стороне буду рад-радехонек даже на побегушках быть, опять же по письменной части во всякое время могу услужить. Мне бы только от Парашки куда-нибудь подальше.
Иван Ильич трясущимися руками
взялся за лопату. Вдруг
за холмом затрещали выстрелы, послышалась частая дробь подков по шоссе. Пригнувшись к
шеям лошадей, всадники карьером скакали назад. Офицер держал повод в правой руке, из левого плеча его текла кровь.
Мифим
взялся угадать, где лошадь, и потребовал
за это три рубля; но ему денег не дали, а отправились в лесную глушь, в которой на днях кто-то встречал Мифима, — и «Талька» была здесь отыскана, затопленная в болото по самую
шею…
— Ну, вот и хорошо, ну, вот и отлично! — ласково заговорила она. — Люблю людей, которые с охотой
берутся за дело!.. Жаль только, что лиф у тебя маловато вырезан. Ну, да ничего, зато руки у тебя прелестны,
шея и грудь.
Старик всхлипывая говорил что-то, но Пьер только мельком видел это; всё внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов,
взялся за ее
шею.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна
взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная измазанная в пыли, мертвая, бритая голова на длинной
шее, подворачиваясь волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.